- Наши аналитики сейчас работают над прогнозом. - Наконец произнес Баначек.
- Может вашим аналитикам не хватает фантазии? Незамутненного взгляда, так сказать?
- Я понял, сэр. - Баначек все-таки хотел, чтобы хозяин кабинета произнес решение сам, поэтому уточнил. - Вы настаиваете на привлечении к работе автора отчета?
- Да. Есть возражения?
- Доктор Джонсон страдает болезнью, несовместимой с секретными проектами, - стойкой тягой к донесению информации до широких масс. - Напомнил глава секретного отдела.
- Пять лет изоляции - хороший урок, Том. Вы не представляете, какое впечатление произвел этот сбывшийся сценарий там.… - Силуэт руки указующим перстом ткнул в потолок. - И там хотят получить отчет Джонсон, как бы не были хороши отчеты ваших людей.
- Мы вернем Джонсон в проект. - Согласился шеф сверхсекретного сектора. - Какой уровень доступа получит доктор?
- На ваше усмотрение. А вот это письмо сделает доктора осмотрительнее и покладистее.

С этими словами человек в кресле подтолкнул к шефу 8 Сектора простой белый конверт с единственной подписью, который тут же исчез во внутреннем кармане пиджака. Баначек с облегчением поднялся со своего места.

- "Покладистее... ну-ну…Горбатого и могила не спрямит". - Подумал Баначек, но вслух сказал только то, что от него и ждали. - Мы приступим так быстро, как только сможем. И усилим меры безопасности.
- Не переусердствуйте. - Скептически прозвучал голос из полумрака, только непонятно к какой из фраз Баначека относилось это предупреждение.

 

*****

Сэм Уитвикки приоткрыл один глаз и с трудом сфокусировал взгляд на потолке. Второй глаз упорно не желал открываться и пытался досмотреть сон, где он и Микаэла…

- Но я же слышала! - Донесся визгливый голос со стороны окна. - Радио в вашей машине работало всю ночь!! Это мешало спать мне и моему Малышу!

Сэм подпрыгнул, соскочил с кровати, запутался в одеяле, грохнулся на пол, мужественно не обратил внимание на звон упавшей со стола и разбившейся чашки, наступил на разбросанные по полу тетради, доскакал на одной ноге до окна и высунулся в него, рискуя выпасть. Соседка, дама пост-бальзаковского возраста, миссис Визгливый Голос стояла на тротуаре рядом с отцом Сэма и то понижая, то повышая голос пела как ей отравляет жизнь беспокойный отпрыск Уитвикки. Рядом с соседкой ошивалась здоровенная псина по кличке Малыш, явно нацеливаясь поваляться на драгоценном, свежевосстановленном газоне семейства Уитвикки. Рон Уитвикки монотонно бубнил в ответ соседке, не забывая пресекать поползновения пса. Наконец, соседка отвалила ни с чем. Сэм поплелся в ванну, вспоминая, что у него сегодня контрольная по ненавистной математике, что он весь вечер прошатался с Микаэлой под предлогом необходимости помыть машину, а потом еще пол ночи болтал с ней по телефону. Утро подкралось подло и незаметно.

Двадцать минут спустя Сэм вывалился из душа, капая водой с мокрых волос, кое-как затолкал тетради в рюкзак и спустился на первый этаж. До начала контрольной оставался целый час, а он еще надеялся стрельнуть у кого-нибудь конспекты.

- Ох, вы только посмотрите! - Послышался голос матери из гостиной. - Как можно показывать такую чушь!? В городе появилась дикая пантера! Никто ее не видел, но кто-то кому-то сказал, что где-то что-то видел! И ведь найдутся те, кто поверит! На что только не пойдут телевизионщики ради поднятия рейтинга!

Джуди Уитвикки расположилась перед телевизором в компании чашки кофе и высказывала свое отношение к репортажу в утренних новостях. Молоденький репортер с видом мальчика-зайчика внимал толстой захлебывающейся в эмоциях тетке, для пущего эффекта закатывающей глаза и заламывающей руки. Толпа вокруг тетки упорно старалась попасть в объектив. Сэм сходил на кухню и налил себе кофе.

- А потом фонарный столб превратился в пантеру, - вещала толстуха, - и я увидела ее горящие красные глаза.

Сэм напрягся, неприятное ощущение шевельнулось где-то в глубине души, и он невольно вернулся к телевизору. Репортер с несчастным видом держал микрофон, толпа вокруг откровенно веселилась.

- Джуди, - донеслось с дивана, на котором отец Сэма мирно почитывал газетку, - ну как можно серьезно относиться к этой белиберде. Мало ли что говорят. Нас тоже обвиняли в контрабанде урана.

Тут Рон заметил сына, подпирающего плечом дверной косяк.

- Сэм, тут на тебя соседка жаловалась, говорит, что ты радио не выключаешь и по ночам раскатываешь.
- Не слушал я никакого радио, - честно признался Сэм, - и не ездил я ночью никуда.
- Ты нет. А твоя машина? - Едва слышно себе под нос пробормотал Рон, не смотря на сына и возвращаясь к газете.

Парень почувствовал, что кофе застряло поперек горла не хуже цемента.

- Эээ… я.. у меня экзамен, мне надо бежать.
- Не лихачь! - Крикнула мать ему вслед.

Сэм перепрыгнул ступени крыльца, едва не споткнулся о Моджо, принимающего солнечные ванны, и… увидел свою машину. Желтый Шевроле Камаро стоял точно так же, как Сэм его вчера и оставил. Вот только на бортах машины блестела не вчерашняя полировка, а тускнел свежий слой еще не успевшей высохнуть грязи. Водительская дверь машины приглашающе распахнулась. Парень закинул рюкзак внутрь и с некоторым раздражением уселся на сиденье.